Carapax
19.06.2007, 10:13
Хрумный Зайц
Когда-то давным-давно, дети, еще до Великой Буржуазной контрреволюции, в одном из NN-ских лесов (им. 5-ой Пятилетки - 4-ая просека, нора 1, спросить Хрумного Зайца) жил-да-был один очень глупый и трусливый заяц. А звали его... ах, ну да ж, Хрумный Зайц.
Не потому звали, что морковку хрумкал с утра до вечера, как вы, может быть, подумали, но потому, что ХРабер был - невероятно! И очень, очень УМён... то есть тогда-то еще труслив как раз до изумления и глуп до несусветия, и звался не иначе как Глутрусый Зайчих, но... в памяти зверячьей... В общем, Хрумный Зайц и все! Не путайте меня!..
Во-от, трусишка, значит, был. Настоящий такой трусишка, отчаянный. Всего боялся. Чуть где ветка хрустнет - дрожит, хвост поджав. Ворона рядом на кого гаркнет - до полудня сам не свой ходит! А ежели волчара какой, серый, упаси господь, рядом пробежит, ммм... А еще, того хуже, ежели в его сторону посмотрит - всё, что вы! Весь день испорчен! В землю живым готов заяц закопаться.
В общем, невесело жил наш герой, невесело... Ну, да уж как мог. Как мог, так и жил, да... А и как по-другому-то.
А тут, значит, как-то Лиска. Ох, хитрая, зар-раза! А умная-я-я... не передать! Ну, понятно ж, лиса - не заяц... Ага, лежит себе, значит, на солнышке, загорает - в зубу палочкой ковыряется, животом сыто урчит. И жмурится от удовольствия... Переваривает, одним словом. Курей, что по соседству случились, ага.
- А чо, Зайц, - говорит так это, безотносительно, - чо в мире страшного-т творица, а? Чего бояца б нынче надобно, чего избегать всячески? А то лежишь тут, лежишь, в ус не дуешь... Ты ж у нас умный в ентом вопросе? Просвети по-соседски, коль уж рядом случи... оказался.
Заяц как услыхал лисий голос, тихий да вкрадчивый, да рядом совсем, так и подпрыгнул, метров аж на восемь!
- Ты-ы что эт, лисонька, совсем уже-от ополоумела, да?! - Кричит-заикается. - Подкрадываться этак-то, да вопросы разные-от пугательные задавать! Тут же раздвоенное сознание наступить может, или вовсе-от шизофрения какая приключица! Разве этак-от можно, а?
И дышит - дышит весь затруднительно, а хвостом мельтешит-вибрирует быстро-быстро туда-сюда.
- Н-да? - лиса задумчиво поцыкнула зубом и сплюнула в траву застрявшее перышко, тьху-у! - Ото, а я, глупая, решила, что это ты на меня наступил... - Тьху-у! (еще раз) - Ну ты, Зайц, прости уж старую-т? По детской-от дружбе-т нашей, ага? - передразнила его без улыбки, но потешно.
- Да лан... - Заяц только лапой махнул сокрушенно. - Чего на тебя обижаца-то, глуп... Говорю, глупо на тебя обижаца-т, ага!
- Ага, заинька, ага, миленький! Эт правильно. Ты ж всегда меня понимал, душу-от мою, мятущую...
Она расправила шикарный хвост, осмотрела его придирчиво и что-то такое там выкусила.
- Ну давай, давай, рассказывай. Тока подожди чуток, я на другой бок перекачуся... А то уж отлежала этот чой-та, поди...
Лиса перевернулась, подставив весеннему солнышку другую свою половину, и продолжила, с трудом сдерживая зевок:
- Ото, другое дело... Ну, так чо там у нас ужасного-то творица? (зевнула) Прости... Говори-говори, я слушаю! - и прикрыла глаза.
Заяц подсел осторожненько рядом - весь из себя пружинка сжатая, механическая. Задумался, кося пугливо глазьми и прядая ушьми.
- Да много, лисонька, чего в лесу творица-т... Ведмедь-от, давеча, грыжу поймал...
- Медведь? Грыжу?!
Лиса переспросила недоверчиво, на минуту даже приободрясь. Но Заяц отмахнулся, ровно от глупости какой очевидной.
- Да-а... Кого-то деревом-от пугать опять вздумался. Вырвал дуб с корнем, да только-от замахиваца-т начал, тут она его и того... скрутила... Носица ноне, с грыжею-т своей, как с писаною торбой! Ушибить всем обещает, если кто неправильное чего скажет, ага...
- А звери-т чего ж?
- Звери-т чего ж... Бояца! Понятно-от, грыжа-то здоровенная... Такой ушибет, мало не покажеца.
- Хм-м, интересный случай, - пробормотала лиса удивленно. - Не расскажи ты мне, до сих пор не знала б, чего у медведя вместо дубины ноне-то... Да-а, подумать надо, как с ним дальше-то сосуществовать. Ну-ну, а еще, еще?
- А еще... - открыл снова заяц рот, но договорить ему в тот день была не судьба...
Потому что давным-давно, намного давнее, чем появился на свет Хрумный Зайц, а точнее еще до начала времен - когда не было ни леса, ни просеки, ни Луны, ни Солнца, ни даже самого захудалого какого, боже ж ты ж мой, вообще пространства! - могли ли предполагать две суперчастицы, сталкиваясь лоб в лоб в дверях пригородного дома, что комбинация взаимопроникновения их энергетических зарядов даст в полном вакууме столь неожиданный результат? Конечно, нет. Просто время было обеденным, и потому одна спешила на, а другая возвращалась с. Да и вакуум, если строго, был неполным. Кое-где просматривались небольшие кусочки пиццы с сыром и ветчиной... Но и не пустым, если задуматься серьезно.
Энергия, созданная их взаимодействием, состояла из двух абсолютно равных по величине, но противоположных по эмоциональному, вкусовому, рациональному, цветовому, знаковому, любому другому атрибуту, частей. Одна часть, светлая - сытая и самодовольная энергия отобедавшей частицы - смешалась псевдослучайным образом с другой частью, голодной - черной и злой энергией частицы, на обед тогда так и не попавшей. Заряды смешались, переплелись затейливо один в другом, образуя лабиринты из возможных следствий, однако не растворились и не взаимокомпенсировались, и не превратились в однородную творожную массу с фруктовыми добавками в виде изюма и кураги, а только создали красивые изометрические линии противостояния. Которые, в свою очередь, образовали невероятный, а точнее непредсказуемый, рисунок. А точнее картину. А если совсем уж точно, то Картину Мироздания...
И только Димон знал все.
Димон знал все, заранее, наверняка и наперед. В тот самый момент он сидел в шахте лифта, в дверях которого произошло столкновение, и с гаечным ключом в руках усердно делал вид, что усердно крутит гайку. Димон знал все, но предпочитал отмалчиваться, с утра натягивая на себя замусоленный синий комбинезон и маску имбецила (а я чо, а я ничо, мы люди рабочие, накинуть бы надоть, хозяйка, а?). Его полное имя было Димон Пьер ла-Плас.
Единственное, чего Димон не знал, так это происхождения своей, явно французских корней, фамилии. И не зная, внутренне пугался. Поэтому стишки, которые еженедельно отсылал в местный таблоид "NN-ский Слесарь", он подписывал красивым и звучным псевдонимом "Димон Клерк Мак-Свелл". Происхождения которого, впрочем, не понимал равностепенно.
Как вы уже наверно догадались, Димон служил слесарем в том самом пригородном доме. Алкаш и вымогатель, сволочь такая...
- А еще, - открыл снова заяц рот, но договорить ему в тот день была не судьба. Потому что судьба его в тот день пересеклась с одной из мелких изометрических линий противостояния инь-ян. Потому что Димон (тот самый), в попытке познать непознаваемое (познаваемое он давно познал и на том успокоился), неожиданно для себя усомнился - а так ли уж естествен этот естественный, на данный момент, миропорядок?
Если силы добра и зла равны, - рассуждал он, задумчиво откручивая шведиком муфту на потекшей трубе, - то почему в данный момент все происходит именно так, а не иначе? Что удерживает мир от того, например, чтобы не вывернуться наизнанку, и не превратить все понятия в свою полную противоположность? Хм-м...
Поменяв паклю и уже прикручивая муфту обратно, Димон пришел вдруг к парадоксальному и довольно неожиданному для себя выводу - а ни-че-го. Мир балансирует в динамическом равновесии, и лишь непосредственно от ума, его наблюдающего, зависит, в каком направлении начнут развиваться события...
За окном раздался грохот. Из земли ударила черная молния и прихотливой загогулиной исчезла в небе. Сухие капли дождя, с ритмичным причмокиванием отлипая от поверхности луж, стали возноситься вслед за ней, немного напоминая субмарины с вертикальным взлетом. Быстро посветлело...
Никто не обратил внимания на давно привычные выкрутасы июньской погоды.
- А еще, Заинька, - продолжила лиса, нервно оглядываясь и подергивая длинным ободранным хвостом, покрытым свалявшейся шерстью, - а еще...
- Ладно, Лиска, не парься! - незлобиво перебил ее Зайц, выплевывая застрявшую в зубах морковкину ботву. - Ты это... лучше спой-ка мне колыбельную-от, а? А то неспица мне нынче чо-то... Да, а Миша придет, скажи серчаю я на него, буквально! За вчерашнее-от. На глаза пусть пока не лезет!.. Скажи, сам знак дам, когда. Ну, давай...
Мир вокруг причудливо менялся, а Димон все думал свою думу, постепенно переходя от чистой метафизики к моральным аспектам человеческого бытия - быть или казаться, намерение и поступок, ответственность за собственные помыслы, слова, дела... Но это уже другая история.
Вот так вот, дети. И с тех пор никто не называл нашего зайца Глутрусым Зайчихом, а токмо лишь наоборот, уважительно - Хрумный Зайц...
А теперь спать.
(с) Carapax
Когда-то давным-давно, дети, еще до Великой Буржуазной контрреволюции, в одном из NN-ских лесов (им. 5-ой Пятилетки - 4-ая просека, нора 1, спросить Хрумного Зайца) жил-да-был один очень глупый и трусливый заяц. А звали его... ах, ну да ж, Хрумный Зайц.
Не потому звали, что морковку хрумкал с утра до вечера, как вы, может быть, подумали, но потому, что ХРабер был - невероятно! И очень, очень УМён... то есть тогда-то еще труслив как раз до изумления и глуп до несусветия, и звался не иначе как Глутрусый Зайчих, но... в памяти зверячьей... В общем, Хрумный Зайц и все! Не путайте меня!..
Во-от, трусишка, значит, был. Настоящий такой трусишка, отчаянный. Всего боялся. Чуть где ветка хрустнет - дрожит, хвост поджав. Ворона рядом на кого гаркнет - до полудня сам не свой ходит! А ежели волчара какой, серый, упаси господь, рядом пробежит, ммм... А еще, того хуже, ежели в его сторону посмотрит - всё, что вы! Весь день испорчен! В землю живым готов заяц закопаться.
В общем, невесело жил наш герой, невесело... Ну, да уж как мог. Как мог, так и жил, да... А и как по-другому-то.
А тут, значит, как-то Лиска. Ох, хитрая, зар-раза! А умная-я-я... не передать! Ну, понятно ж, лиса - не заяц... Ага, лежит себе, значит, на солнышке, загорает - в зубу палочкой ковыряется, животом сыто урчит. И жмурится от удовольствия... Переваривает, одним словом. Курей, что по соседству случились, ага.
- А чо, Зайц, - говорит так это, безотносительно, - чо в мире страшного-т творица, а? Чего бояца б нынче надобно, чего избегать всячески? А то лежишь тут, лежишь, в ус не дуешь... Ты ж у нас умный в ентом вопросе? Просвети по-соседски, коль уж рядом случи... оказался.
Заяц как услыхал лисий голос, тихий да вкрадчивый, да рядом совсем, так и подпрыгнул, метров аж на восемь!
- Ты-ы что эт, лисонька, совсем уже-от ополоумела, да?! - Кричит-заикается. - Подкрадываться этак-то, да вопросы разные-от пугательные задавать! Тут же раздвоенное сознание наступить может, или вовсе-от шизофрения какая приключица! Разве этак-от можно, а?
И дышит - дышит весь затруднительно, а хвостом мельтешит-вибрирует быстро-быстро туда-сюда.
- Н-да? - лиса задумчиво поцыкнула зубом и сплюнула в траву застрявшее перышко, тьху-у! - Ото, а я, глупая, решила, что это ты на меня наступил... - Тьху-у! (еще раз) - Ну ты, Зайц, прости уж старую-т? По детской-от дружбе-т нашей, ага? - передразнила его без улыбки, но потешно.
- Да лан... - Заяц только лапой махнул сокрушенно. - Чего на тебя обижаца-то, глуп... Говорю, глупо на тебя обижаца-т, ага!
- Ага, заинька, ага, миленький! Эт правильно. Ты ж всегда меня понимал, душу-от мою, мятущую...
Она расправила шикарный хвост, осмотрела его придирчиво и что-то такое там выкусила.
- Ну давай, давай, рассказывай. Тока подожди чуток, я на другой бок перекачуся... А то уж отлежала этот чой-та, поди...
Лиса перевернулась, подставив весеннему солнышку другую свою половину, и продолжила, с трудом сдерживая зевок:
- Ото, другое дело... Ну, так чо там у нас ужасного-то творица? (зевнула) Прости... Говори-говори, я слушаю! - и прикрыла глаза.
Заяц подсел осторожненько рядом - весь из себя пружинка сжатая, механическая. Задумался, кося пугливо глазьми и прядая ушьми.
- Да много, лисонька, чего в лесу творица-т... Ведмедь-от, давеча, грыжу поймал...
- Медведь? Грыжу?!
Лиса переспросила недоверчиво, на минуту даже приободрясь. Но Заяц отмахнулся, ровно от глупости какой очевидной.
- Да-а... Кого-то деревом-от пугать опять вздумался. Вырвал дуб с корнем, да только-от замахиваца-т начал, тут она его и того... скрутила... Носица ноне, с грыжею-т своей, как с писаною торбой! Ушибить всем обещает, если кто неправильное чего скажет, ага...
- А звери-т чего ж?
- Звери-т чего ж... Бояца! Понятно-от, грыжа-то здоровенная... Такой ушибет, мало не покажеца.
- Хм-м, интересный случай, - пробормотала лиса удивленно. - Не расскажи ты мне, до сих пор не знала б, чего у медведя вместо дубины ноне-то... Да-а, подумать надо, как с ним дальше-то сосуществовать. Ну-ну, а еще, еще?
- А еще... - открыл снова заяц рот, но договорить ему в тот день была не судьба...
Потому что давным-давно, намного давнее, чем появился на свет Хрумный Зайц, а точнее еще до начала времен - когда не было ни леса, ни просеки, ни Луны, ни Солнца, ни даже самого захудалого какого, боже ж ты ж мой, вообще пространства! - могли ли предполагать две суперчастицы, сталкиваясь лоб в лоб в дверях пригородного дома, что комбинация взаимопроникновения их энергетических зарядов даст в полном вакууме столь неожиданный результат? Конечно, нет. Просто время было обеденным, и потому одна спешила на, а другая возвращалась с. Да и вакуум, если строго, был неполным. Кое-где просматривались небольшие кусочки пиццы с сыром и ветчиной... Но и не пустым, если задуматься серьезно.
Энергия, созданная их взаимодействием, состояла из двух абсолютно равных по величине, но противоположных по эмоциональному, вкусовому, рациональному, цветовому, знаковому, любому другому атрибуту, частей. Одна часть, светлая - сытая и самодовольная энергия отобедавшей частицы - смешалась псевдослучайным образом с другой частью, голодной - черной и злой энергией частицы, на обед тогда так и не попавшей. Заряды смешались, переплелись затейливо один в другом, образуя лабиринты из возможных следствий, однако не растворились и не взаимокомпенсировались, и не превратились в однородную творожную массу с фруктовыми добавками в виде изюма и кураги, а только создали красивые изометрические линии противостояния. Которые, в свою очередь, образовали невероятный, а точнее непредсказуемый, рисунок. А точнее картину. А если совсем уж точно, то Картину Мироздания...
И только Димон знал все.
Димон знал все, заранее, наверняка и наперед. В тот самый момент он сидел в шахте лифта, в дверях которого произошло столкновение, и с гаечным ключом в руках усердно делал вид, что усердно крутит гайку. Димон знал все, но предпочитал отмалчиваться, с утра натягивая на себя замусоленный синий комбинезон и маску имбецила (а я чо, а я ничо, мы люди рабочие, накинуть бы надоть, хозяйка, а?). Его полное имя было Димон Пьер ла-Плас.
Единственное, чего Димон не знал, так это происхождения своей, явно французских корней, фамилии. И не зная, внутренне пугался. Поэтому стишки, которые еженедельно отсылал в местный таблоид "NN-ский Слесарь", он подписывал красивым и звучным псевдонимом "Димон Клерк Мак-Свелл". Происхождения которого, впрочем, не понимал равностепенно.
Как вы уже наверно догадались, Димон служил слесарем в том самом пригородном доме. Алкаш и вымогатель, сволочь такая...
- А еще, - открыл снова заяц рот, но договорить ему в тот день была не судьба. Потому что судьба его в тот день пересеклась с одной из мелких изометрических линий противостояния инь-ян. Потому что Димон (тот самый), в попытке познать непознаваемое (познаваемое он давно познал и на том успокоился), неожиданно для себя усомнился - а так ли уж естествен этот естественный, на данный момент, миропорядок?
Если силы добра и зла равны, - рассуждал он, задумчиво откручивая шведиком муфту на потекшей трубе, - то почему в данный момент все происходит именно так, а не иначе? Что удерживает мир от того, например, чтобы не вывернуться наизнанку, и не превратить все понятия в свою полную противоположность? Хм-м...
Поменяв паклю и уже прикручивая муфту обратно, Димон пришел вдруг к парадоксальному и довольно неожиданному для себя выводу - а ни-че-го. Мир балансирует в динамическом равновесии, и лишь непосредственно от ума, его наблюдающего, зависит, в каком направлении начнут развиваться события...
За окном раздался грохот. Из земли ударила черная молния и прихотливой загогулиной исчезла в небе. Сухие капли дождя, с ритмичным причмокиванием отлипая от поверхности луж, стали возноситься вслед за ней, немного напоминая субмарины с вертикальным взлетом. Быстро посветлело...
Никто не обратил внимания на давно привычные выкрутасы июньской погоды.
- А еще, Заинька, - продолжила лиса, нервно оглядываясь и подергивая длинным ободранным хвостом, покрытым свалявшейся шерстью, - а еще...
- Ладно, Лиска, не парься! - незлобиво перебил ее Зайц, выплевывая застрявшую в зубах морковкину ботву. - Ты это... лучше спой-ка мне колыбельную-от, а? А то неспица мне нынче чо-то... Да, а Миша придет, скажи серчаю я на него, буквально! За вчерашнее-от. На глаза пусть пока не лезет!.. Скажи, сам знак дам, когда. Ну, давай...
Мир вокруг причудливо менялся, а Димон все думал свою думу, постепенно переходя от чистой метафизики к моральным аспектам человеческого бытия - быть или казаться, намерение и поступок, ответственность за собственные помыслы, слова, дела... Но это уже другая история.
Вот так вот, дети. И с тех пор никто не называл нашего зайца Глутрусым Зайчихом, а токмо лишь наоборот, уважительно - Хрумный Зайц...
А теперь спать.
(с) Carapax